Неточные совпадения
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (садится к
столу, пишет записку и между тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там
поставить кровать, рукомойник и прочее.
Молитвы Иисусовой
Не сотворив, уселися
У земского
стола,
Налой и крест
поставили,
Привел наш поп, отец Иван
К присяге понятых.
Велел родимый батюшка,
Благословила матушка,
Поставили родители
К дубовому
столу,
С краями чары налили:
«Бери поднос, гостей-чужан
С поклоном обноси!»
Впервой я поклонилася —
Вздрогну́ли ноги резвые;
Второй я поклонилася —
Поблекло бело личико;
Я в третий поклонилася,
И волюшка скатилася
С девичьей головы…
Я взошел в хату: две лавки и
стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа — дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи,
поставив в угол шашку и ружье, пистолеты положил на
стол, разостлал бурку на лавке, казак свою на другой; через десять минут он захрапел, но я не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами.
Старуха пошла копаться и принесла тарелку, салфетку, накрахмаленную до того, что дыбилась, как засохшая кора, потом нож с пожелтевшею костяною колодочкою, тоненький, как перочинный, двузубую вилку и солонку, которую никак нельзя было
поставить прямо на
стол.
Ротозей Емельян и вор Антошка явились с салфетками, накрыли
стол,
поставили поднос с шестью графинами разноцветных настоек.
Вот дворовая женщина с мочалкой идет мыть тарелки, вот слышно, как шумят посудой в буфете, раздвигают
стол и
ставят стулья, вот и Мими с Любочкой и Катенькой (Катенька — двенадцатилетняя дочь Мими) идут из саду; но не видать Фоки — дворецкого Фоки, который всегда приходит и объявляет, что кушать готово.
Ступай, ступай, да
ставь нам скорее на
стол все, что есть.
Раскольников в бессилии упал на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев на него внимательно и разглядев, что он не спит, она
поставила свечку на
стол и начала раскладывать принесенное: хлеб, соль, тарелку, ложку.
Он таки заставил его взять стакан с водой в руки. Тот машинально поднес было его к губам, но, опомнившись, с отвращением
поставил на
стол.
Через минуту вошла со свечой и Соня,
поставила свечку и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением. Вдруг краска бросилась в ее бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах… Ей было и тошно, и стыдно, и сладко… Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к
столу. Мельком успел он охватить взглядом комнату.
Вдруг он переступил осторожно через порог, бережно притворил за собой дверь, подошел к
столу, подождал с минуту, — все это время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана; шляпу
поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость, опустив на руки подбородок.
Лариса (
ставит корзинку на
стол и рассматривает вещи в коробочке). Это Вася-то подарил? Недурно. Какой милый!
— Сию минуту, Василий Иваныч,
стол накрыт будет, сама в кухню сбегаю и самовар
поставить велю, все будет, все. Ведь три года его не видала, не кормила, не поила, легко ли?
Дронов
поставил пред собой кресло и, держась одной рукой за его спинку, другой молча бросил на
стол измятый конверт, — Самгин защемил конверт концами ножниц, брезгливо взял его. Конверт был влажный.
Варавка не ответил, остригая ногти, кусочки их прыгали на
стол, загруженный бумагами. Потом, вынув записную книжку, он
поставил в ней какие-то знаки карандашом, попробовал засвистать что-то — не вышло.
— Влепил заряд в морду Блинову, вот что! — сказал Безбедов и, взяв со
стола графин,
поставил его на колено себе, мотая головой, говоря со свистом: — Издевался надо мной, подлец! «Брось, говорит, — ничего не смыслишь в голубях». Я — Мензбира читал! А он, идиот, учит...
Безбедов
поставил графин на
стол, помолчал, оглядываясь, и сказал...
Для гостиной пригодилась мебель из московского дома, в маленькой приемной он
поставил круглый
стол, полдюжины венских стульев, повесил чей-то рисунок пером с Гудонова Вольтера, гравюру Матэ, изображавшую сердитого Салтыкова-Щедрина, гравюрку Гаварни — французский адвокат произносит речь.
— Вчера хромой приглашал Лютова на мельницу, — сказал Клим девушке, — она уже сидела у
стола, торопливо отхлебывая кофе, обжигаясь и шипя, а Макаров,
поставив недопитый стакан, подошел к двери на террасу и, стоя там, тихонько засвистал.
Пошли. В столовой Туробоев жестом фокусника снял со
стола бутылку вина, но Спивак взяла ее из руки Туробоева и
поставила на пол. Клима внезапно ожег злой вопрос: почему жизнь швыряет ему под ноги таких женщин, как продажная Маргарита или Нехаева? Он вошел в комнату брата последним и через несколько минут прервал спокойную беседу Кутузова и Туробоева, торопливо говоря то, что ему давно хотелось сказать...
Было очень неприятно наблюдать внимание Лидии к речам Маракуева.
Поставив локти на
стол, сжимая виски ладонями, она смотрела в круглое лицо студента читающим взглядом, точно в книгу. Клим опасался, что книга интересует ее более, чем следовало бы. Иногда Лидия, слушая рассказы о Софии Перовской, Вере Фигнер, даже раскрывала немножко рот; обнажалась полоска мелких зубов, придавая лицу ее выражение, которое Климу иногда казалось хищным, иногда — неумным.
— Что же вы, батенька, стол-то перед эстрадой
поставили? На эстраду его надо было
поставить, на эстраду-с…
Лакей вдвинул в толпу
стол, к нему — другой и, с ловкостью акробата подбросив к ним стулья, начал
ставить на
стол бутылки, стаканы; кто-то подбил ему руку, и одна бутылка, упав на стаканы, побила их.
— Тебе сколько — тридцать пять, семь? Моложава, — говорил Яков Самгин и, вдруг замолчав, вынул из кармана пиджака порошок, принял его, запил водою и, твердо
поставив стакан на
стол, приказал Климу...
Клим сел против него на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то постель. Большой
стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу,
поставила ее на
стол и, посмотрев на Клима, сказала дьякону...
После чая, когда горничная Малаша убирала посуду, отец
ставил пред Томилиным две стеариновые свечи, все усаживались вокруг
стола, Варавка морщился, точно ему надо было принять рыбий жир, — морщился и ворчливо спрашивал...
— Нужна ясность, Клим! — тотчас ответила она и, достав с полочки перламутровую раковину в серебре,
поставила ее на
стол: — Вот пепельница.
Маракуев взял стакан, заглянул в него и
поставил на
стол, говоря...
Этого он не мог представить, но подумал, что, наверное, многие рабочие не пошли бы к памятнику царя, если б этот человек был с ними. Потом память воскресила и
поставила рядом с Кутузовым молодого человека с голубыми глазами и виноватой улыбкой; патрона, который демонстративно смахивает платком табак со
стола; чудовищно разжиревшего Варавку и еще множество разных людей. Кутузов не терялся в их толпе, не потерялся он и в деревне, среди сурово настроенных мужиков, которые растащили хлеб из магазина.
В буфете, занятом офицерами, маленький старичок-официант, бритый, с лицом католического монаха, нашел Самгину место в углу за
столом, прикрытым лавровым деревом, две трети
стола были заняты колонками тарелок, на свободном пространстве
поставил прибор; делая это, он сказал, что поезд в Ригу опаздывает и неизвестно, когда придет, станция загромождена эшелонами сибирских солдат, спешно отправляемых на фронт, задержали два санитарных поезда в Петроград.
Клим подошел к дяде, поклонился, протянул руку и опустил ее: Яков Самгин, держа в одной руке стакан с водой, пальцами другой скатывал из бумажки шарик и, облизывая губы, смотрел в лицо племянника неестественно блестящим взглядом серых глаз с опухшими веками. Глотнув воды, он
поставил стакан на
стол, бросил бумажный шарик на пол и, пожав руку племянника темной, костлявой рукой, спросил глухо...
«Так никто не говорил со мной». Мелькнуло в памяти пестрое лицо Дуняши, ее неуловимые глаза, — но нельзя же
ставить Дуняшу рядом с этой женщиной! Он чувствовал себя обязанным сказать Марине какие-то особенные, тоже очень искренние слова, но не находил достойных. А она, снова положив локти на
стол, опираясь подбородком о тыл красивых кистей рук, говорила уже деловито, хотя и мягко...
— С кем с нами? — спрашивал Юрин. А Дронов, вытаскивая из буфета бутылки и тарелки с закусками,
ставил их на
стол, гремел посудой.
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри черепа в кости висков. Дома он с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате
ставит на
стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой косой ниже пояса.
— Гроб
поставили в сарай… Завтра его отнесут куда следует. Нашлись люди. Сто целковых. Н-да! Алина как будто приходит в себя. У нее — никогда никаких истерик! Макаров… — Он подскочил на кушетке, сел, изумленно поднял брови. — Дерется как! Замечательно дерется, черт возьми! Ну, и этот… Нет, — каков Игнат, а? — вскричал он, подбегая к
столу. — Ты заметил, понял?
Он стал перечислять боевые выступления рабочих в провинции, факты террора, схватки с черной сотней, взрывы аграрного движения; он говорил обо всем этом, как бы напоминая себе самому, и тихонько постукивал кулаком по
столу,
ставя точки. Самгин хотел спросить: к чему приведет все это? Но вдруг с полной ясностью почувствовал, что спросил бы равнодушно, только по обязанности здравомыслящего человека. Каких-либо иных оснований для этого вопроса он не находил в себе.
— Как это? — спросил Митрофанов, держа рюмку в руке на уровне рта, а когда Клим повторил, он,
поставив на
стол невыпитую рюмку, нахмурился, вдумываясь и мигая.
— Что это с тобой? — спросил Самгин,
ставя лампу на туалетный
стол. Она ответила тихо, всхрапывающим голосом...
Поставив стакан на
стол, она легко ладонью толкнула Самгина в лоб; горячая ладонь приятно обожгла кожу лба, Самгин поймал руку и, впервые за все время знакомства, поцеловал ее.
Зрачки ее как будто вспыхнули, посветлели на секунду и тут же замутились серой слезой, растаяли. Ослепшими глазами глядя на
стол, щупая его дрожащей рукой, она
поставила чашку мимо блюдца.
Самгин слушал равнодушно, ожидая удобного момента
поставить свой вопрос. На
столе, освещенном спиртовой лампой, самодовольно и хвастливо сиял самовар, блестел фарфор посуды, в хрустале ваз сверкали беловатые искры, в рюмках — золотистый коньяк.
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто поднимала и не могла поднять какие-то тяжести.
Поставив локти на
стол, опираясь скулами на ладони, она спрашивала Судакова...
Это было его первое слово. До этого он сидел молча,
поставив локти на
стол, сжав виски ладонями, и смотрел на Маракуева, щурясь, как на яркий свет.
Маргарита встретила его так, как будто он пришел не в первый, а в десятый раз. Когда он положил на
стол коробку конфет, корзину пирожных и
поставил бутылку портвейна, она спросила, лукаво улыбаясь...
Бальзаминова достает из шкафа водку и закуску и
ставит на
стол.
Он благополучно дошел, уткнув бороду в поднос и обняв его крепко, до самой постели, и только располагал
поставить чашки на
стол подле кровати и разбудить барина — глядь, постель не измята, барина нет!
И,
поставив поднос, он поднял с пола, что уронил: взяв булку, он дунул на нее и положил на
стол.
— Нет, ты погоди! — перебил Обломов. — Ты понимаешь ли, что ты сделал? На вот,
поставь стакан на
стол и отвечай!
Захар, по обыкновению, колебля подносом, неловко подходил к
столу с кофе и кренделями. Сзади Захара, по обыкновению, высовывалась до половины из двери Анисья, приглядывая, донесет ли Захар чашки до
стола, и тотчас, без шума, пряталась, если Захар
ставил поднос благополучно на
стол, или стремительно подскакивала к нему, если с подноса падала одна вещь, чтоб удержать остальные. Причем Захар разразится бранью сначала на вещи, потом на жену и замахнется локтем ей в грудь.